В конце прошлого года с определенной долей недоверия прочитал, что в соответствии с указанием премьер-министра в связи с обнаружением коррупционных фактов начались массовые увольнения руководящих кадров энергетических компаний. Как это заведено в последнее время, невольно возник вопрос – где тут политика, а где реальные изменения?
Говоря о нашей отрасли – о страховании, в том числе в той же энергетике, не могу не привести пример Саяно-Шушенской ГЭС. Она уже стала для всего страхового сообщества «притчей во языцех» о том, как не надо делать. После трагических событий точно так же на какое-то время внимание было приковано и к проблематике закона об ОПО, и к проблематике страхования энергетики, и к страхованию как таковому. И в том числе были озвучены коррупционные факты, связанные с экономической и производственной деятельностью руководства электростанции, после которых многие были уволены. Вот только страховая проблематика в свете указанных фактов отрасли осталась где- то в стороне. Именно поэтому борьба с коррупцией в виде ручного управления путем указания пальцем на некоторых «не очень хороших людей» у меня вызывает недоверие.
Доверие у меня вызвали бы системные решения. Например, изменение статьи Гражданского кодекса о страховании или кардинальное изменение Федерального закона № 94-ФЗ, о котором я говорил не раз.
А в этом смысле системные решения как раз и улучшают положение тех, с кем велел бороться Путин. Так, в апреле 2011 г. в закон о госзакупках были внесены поправки, связанные с проведением так называемых закрытых конкурсов – в том числе закрытых конкурсов по страхованию. Тем же «нехорошим дядям», о которых говорилось выше, дали возможность не проводить открытые конкурсы,
при которых есть хоть какое-то подобие конкуренции и даже споры с ФАС и судебные разбирательства. И в целом ряде министерств, ведомств, ФГУПов и т.д. этими изменениями в законе отлично пользуются.
В результате по значительному количеству конкурсов никто и никогда не узнает, кто в них участвовал, когда участвовал и вообще был ли конкурс. В этой связи
показателен пример совсем свеженького невыхода на орбиту спутника «Меридиан», запущенного с космодрома Плесецк. Благодаря этому событию все мы, в том числе и такие лидеры страхового рынка, как «Ингосстрах», с удивлением узнали, что соответствующий конкурс был, но что, оказывается, сам спутник не был застрахован. А ответственность за запуск спутника при этом застрахована в очевидно «лидирующем» космическом страховщике – компании «НАСКО». Как перестрахованы эти риски, осталось тайной.
При открытых конкурсах такая ситуация была бы недопустима. Поэтому польза существования закрытых конкурсов, вероятно, состоит в доказательстве необходимости их отмены. А именно – необходимости изменения данного законодательства, раз уж высшие государственные мужи вручную занялись коррупцией.
Говоря о нашей отрасли – о страховании, в том числе в той же энергетике, не могу не привести пример Саяно-Шушенской ГЭС. Она уже стала для всего страхового сообщества «притчей во языцех» о том, как не надо делать. После трагических событий точно так же на какое-то время внимание было приковано и к проблематике закона об ОПО, и к проблематике страхования энергетики, и к страхованию как таковому. И в том числе были озвучены коррупционные факты, связанные с экономической и производственной деятельностью руководства электростанции, после которых многие были уволены. Вот только страховая проблематика в свете указанных фактов отрасли осталась где- то в стороне. Именно поэтому борьба с коррупцией в виде ручного управления путем указания пальцем на некоторых «не очень хороших людей» у меня вызывает недоверие.
Доверие у меня вызвали бы системные решения. Например, изменение статьи Гражданского кодекса о страховании или кардинальное изменение Федерального закона № 94-ФЗ, о котором я говорил не раз.
А в этом смысле системные решения как раз и улучшают положение тех, с кем велел бороться Путин. Так, в апреле 2011 г. в закон о госзакупках были внесены поправки, связанные с проведением так называемых закрытых конкурсов – в том числе закрытых конкурсов по страхованию. Тем же «нехорошим дядям», о которых говорилось выше, дали возможность не проводить открытые конкурсы,
при которых есть хоть какое-то подобие конкуренции и даже споры с ФАС и судебные разбирательства. И в целом ряде министерств, ведомств, ФГУПов и т.д. этими изменениями в законе отлично пользуются.
В результате по значительному количеству конкурсов никто и никогда не узнает, кто в них участвовал, когда участвовал и вообще был ли конкурс. В этой связи
показателен пример совсем свеженького невыхода на орбиту спутника «Меридиан», запущенного с космодрома Плесецк. Благодаря этому событию все мы, в том числе и такие лидеры страхового рынка, как «Ингосстрах», с удивлением узнали, что соответствующий конкурс был, но что, оказывается, сам спутник не был застрахован. А ответственность за запуск спутника при этом застрахована в очевидно «лидирующем» космическом страховщике – компании «НАСКО». Как перестрахованы эти риски, осталось тайной.
При открытых конкурсах такая ситуация была бы недопустима. Поэтому польза существования закрытых конкурсов, вероятно, состоит в доказательстве необходимости их отмены. А именно – необходимости изменения данного законодательства, раз уж высшие государственные мужи вручную занялись коррупцией.
Беспредел открытых конкурсов и работа ФАС по жалобам также не вызывают резко-положительных эмоций. Как мне кажется, у них более симпатичная демократическая обертка, при том что конфетка та же самая. Или мне просто в жизни не везло, чтобы посмотреть открытый честный конкурс без заранее известного победителя, под которого и написана конкурсная документация.
Просто реплика: А что кто то серьёзно думает, что это не политика?
Тогда почему про нефтяную платформу дело замяли?
Не потому ли, что друзья премьера руководят компанией?
Или вдруг реальные люди всплыли по закупкам томографов и т.д и т.п. продолжать можно по временному отрезку в течении всей выборной компании и ничего по сути не может изменится, — это понятно?
А если «Ингосстрах» начнет выигрывать процентов шестьдесят закрытых конкурсов — это решит их проблему?
Да, нужно в качестве критерия на конкурсах указывать: крупность участника тендера.
Это военный спутник. Подлежит ли он вообще страхованию? и если бы Ингос взялся за него, то какой был бы тариф за военное имущество?
Открытые конкурсы, увы, тоже через одно место проводятся…